Игорь СИЛИВРА 

 Песня на “Нуле”

Второй «карандаш» не взорвался, только глухо вонзился аккурат посреди расположения. Еще один рванул как-то неловко, словно то был не смертоносный снаряд, а огромная новогодняя петарда. Тучный бородач успел толкнуть девушку на дно окопа и позволил себе глянуть наверх. На его глазах следующая ракета ударила точнехонько в старую вербу над ручьем. Но вместо того, чтобы исчезнуть в огненной вспышке, старое дерево словно поглотило смерть, озарившись нездешним светом… 

 

Артем молча смотрел в боковое окно старенькой «Нивы». Дорога как дорога, пейзаж как пейзаж. Лесополосы, поля, иногда холмы. Вон там – неплохое место для засады, а та высота… 

Он одернул себя. Здесь мир. Эта дорога – просто похожая на множество других, даже на ту, которую он выучил лучше, чем свои пять пальцев. За зеленкой, когда выбивали сепаров, ранили Лесника. Он громко матерился и все пытался соскочить с носилок. Легкая улыбка коснулась губ Артема. А вон там дальше, под ивой, подбили вражий БТР. Сепары дважды пытались его оттащить. Насыпали тогда изрядно. Тяжелые были дни. Но когда скучные, еще хуже. 

– Ты давно командир взвода? Эй, лейтенант, слышишь меня? – девушка за рулем надавила клаксон и глянула на попутчика. 

Артем оторвался от созерцания и повернулся к девушке. Та зыркнула на него зеленющими глазами и вдавила педаль газа в пол. 

– С самого начала. 

Девушка переключила передачу, провела ладонью по коротким белокурым, отливающим зеленью волосам. На запястье блеснула вереница браслетов, разноцветных плетеных ремешков и еще каких-то фенечек. 

– И как оно? 

Артем смущенно глянул на водителя. 

– Да как-то так, – он замолчал. И, чтобы дальше не докучали расспросами, поинтересовался: – А вы куда? 

– Да туда же. И не «выкай». Можно Оксана, можно Ксюта, но не Ксеня. Бла-бла-кар не ты оформлял разве? – девушка снова стрельнула глазами. – Парень у меня там. К нему еду, гостинцы везу. Да и пацанам кое-что прихватила. Раз привезла, другой… уже месяца два и катаюсь. 

– Вон оно как… волонтерка, значит? 

Девушка не ответила. 

Внезапно машину тряхнуло и закрутило вбок. Девушка–водитель вскрикнула, но уже через секунду убрала ногу с газа и немного повернула руль. 

Машина остановилась на обочине. Артем выругался и попытался открыть дверцу. Заклинило, пришлось поднажать. 

– Думал, нам каюк. 

– Ничего, прорвемся. Глянь, что там, меня ноги не держат. 

Оксана прижала лоб к рулю и тяжело дышала. 

Когда Артем обошел машину, девушка уже открыла свою дверь и неуклюже вылезала. 

– Все в порядке? Давай помогу! 

– Брось, сейчас пройдет, – она зацепилась ремешком за замок двери, по асфальту покатились разноцветные деревянные шарики. – Сейчас… Подожди. Глянь, что с машиной? 

– Колесам хана, – констатировал Артем. – Обоим. Надо менять. Остальные, вроде, в порядке.  

Девушка глубоко вдохнула, задержала дыхание и ответила уже почти нормальным голосом: 

– Ничего, прорвемся. Это ж «Нива», их в любом селе полно. Ставь запаску, я пойду, раздобуду колесо. Тут неподалеку… 

– Справишься? 

– Я бедовая, – Оксана белозубо улыбнулась. 

Она поправила волны широкой и длинной, аж до щиколоток, ярко–зеленой юбки и уверенно затопала берцами по асфальту. 

Артем какое-то время смотрел ей вслед, потом полез под капот за запаской. 

 

Лейтенант как раз докручивал последнюю гайку, когда затарахтел мотоцикл. Оксана сидела позади какого-то дядьки, обнимая его за плечи, а в коляске лежали две запаски. 

– Артем, это я, – девушка прокомментировала очевидное. – Помощь привезла. 

– Ага, привезла. Добрый день, – мужчина подошел к снятому колесу и пнул его носком ботинка. – Здорово вас. Чего уж, берите. 

Он отвязал от коляски колеса и поставил рядом с машиной. 

– Нам только одно, – уточнил Артем. 

– Ничего, запасное будет, – мужчина неловко посмотрел на девушку. – Вы того, берегитесь там. 

– А чего ж нам беречься, войны-то нет! – вдруг злобно ответила Оксана. – Так, противостояние. 

– Но вы все равно берегитесь, – мужчина посмотрел Оксане в глаза. – Не думайте, будто я не понимаю, а только языком молочу… 

Не дождавшись ответа, он сел на мотоцикл. 

– Погодите, дядя, хоть деньги возьмите! Выручили нас. 

Незнакомец только махнул рукой и затарахтел в клубах сизого дыма. 

– Ты чего? – Артем повернулся к Оксане. 

– Войны ему там нет, – зло сплюнула девушка. – «Противостояние», видите ли! «Настоящая война, – это когда гибнет сотня в день», вон оно что. Тьфу! 

– Взвод, стой! Ксюша. Ну чего ты? Нормальный дядя, помог, чем мог. Хорошо, что две запаски имел. 

– Не было у него двух запасок, – буркнула девушка, – с машины снял. Мотоцикл у кума одолжил. Хороший дядя, только языком мелет. И глупый. 

– Ладно, успокойся. Давай-ка сюда домкрат, нам еще целую ночь ехать. Хоть бы без приключений. 

 

«Без приключений» не удалось. Уже в середине ночи Оксана остановилась у небольшого мотеля. Артем, вспомнив карту, решил, что это он удачно подъехал, и с самого ранья его подберут. 

– Ну что, Ксюша, – он решил не тянуть. – Давай прощаться, или как. Спасибо за доставку, берегись там и все такое. 

– Ты чего? – Оксана непонимающе посмотрела на попутчика. 

– Ну, у тебя своя дорога, у меня – своя. Так что… 

– Тпру, лейтенант! Нам и дальше по дороге. Прости, но я не думаю, что таких, как твой Лесник, много на ВОПах. Только что-то мне тревожно, пару часов, до рассвета, посплю, да поедем дальше. Твои хлопцы кучу вещей ждут. 

– Э? 

– Ну чего тебе? Прости, я устала, да и переодеться надо, душ. Как я парню покажусь? Понятно, что сепарский снайпер, когда увидит меня такую красивую, онемеет, но в этой юбке на «нуль» меня не пустят. Сам понимаешь, ярковата. Эй, лейтенант, отомри, все в порядке. Или уже заснул? 

На удивление, несколько часов сна и крепкий кофе здорово помогли. Еще только светало, когда Оксана, сменив яркую со складками юбку на почти такую же, только камуфлированную, повела «Ниву» на юго–восток. 

– Слушай, Ксюха, а ты чего на передок в юбке прешся? 

– Удобно же. Тебе не понять. Удобней, чем в штанах, проверяла. 

– Э… – Артем вдруг понял, что все его представления об удобстве могут оказаться неактуальными. На языке вдруг повис несформулированный вопрос о целесообразности тактических килтов. 

– Слушай, я это все уже проговаривала сто раз, избавь от сто первого. Давай попробуешь и сравнишь, хорошо? Я вот сравнивала. И помолчи, на душе кошки скребут. 

Спорить Артем не стал, хотя особых неприятностей и не ожидал. На блокпостах его знали, дорогу знал он. Да и Оксана доказала, что на нее вполне можно положиться. Однако, проникшись тревогой девушки, лейтенант теперь зорко посматривал вокруг. 

И что-то все же заметил, когда девушка резко рванула руль, машину занесло, а позади гулко бухнуло. Артем стиснул зубы. 

«Нива» наскочила на кочку, девушка резко бросила педаль – машина чихнула и заглохла. 

– Черт! Мать моя женщина! – волонтерка отчаянно стукнула руль и взглянула на Артема. – Что это было? 

Артем оглянулся. На дороге медленно оседала пыль. 

– Фугас. Странно, что проскочили. Кто-то рукожопый ставил. Повезло. Ты в порядке? 

– Руки трясутся, – Оксана улыбнулась и попыталась повернуть ключ зажигания. Пальцы дрожали и не слушались. – И на этот раз, считай, пронесло. 

Артем искоса взглянул на девушку: 

– Давай поведу. 

 

Когда «Нива» подъехала к ВОПу, двое бойцов под маскировочной сеткой колдовали с «дашкой». Из-за вала доносился стук топора и тихая ругань. Громко замяукал кот. 

Обычная жизнь на «нуле». 

От командно–наблюдательного пункта к «Ниве» быстро, почти бегом, направился боец. Артем присмотрелся. Незнакомый, скорей всего, новенький. Лицо Оксаны просветлело, она выскочила из машины и бросилась к нему. 

– Тарасик! – крепко обняла его. – Живой–здоровый! 

– Оксанка, все нормально, – парень неуклюже обнял девушку и поцеловал. 

– Странный хлопец, – прозвучало рядом. 

Артем скосил взгляд. 

Человек, который это сказал, мог бы служить образцом для учебника: «Тактическая борода: отращивание и использование в боевых условиях». Боец и и.о. командира взвода, как всегда, был расхристанный, в кроссовках на босу ногу и с автоматом наперевес. Артем вышел из машины, поручкался. 

– Что-то, Васильевич, вы тут без меня расслабились, – пристально глянул он в глаза Леснику. Тот улыбнулся, по-панибратски толкнул в плечо. 

– Все отлично, командир. 

Артем фыркнул и кивнул на парочку, что примостилась под деревом и о чем-то щебетала. 

– Это тот самый новенький? 

– Ага. Нормальный. Еще обрадую, у нас тут кое-кто околачивается. Подкидыш. 

– Чего? 

Лесник скривился, поскреб бороду. 

– Мерзнет он. И рыщет. Уже три дня здесь, вроде тихо сидит, но смотрит! Хотели Морозом окрестить, но Подкидыш тоже ничо. 

Артем оскалился. 

– Подкидыш на морозе. 

– Правда, – Лесник поправил автомат на плече. – Пока ты сюда катил, наши поимели сепаров. 

– А позвонить было лень? 

– Зачем, чтобы ты психовал в дороге? Все целы, руки–ноги на месте, – Лесник досадливо вздохнул. – А Подкидыш, смотри-ка, к пленным рванул, будто, значит, ждал их. 

– А может, и ждал? Как вы их взяли? 

– Да ну, те дурни сами, как бычки, считай, пришли, и не прочухали, как мы их хватанули. А Подкидыш… Не мог ждать. Мы их в яму кинули, ну ту, что для аватаров накопали. А он допытывать все рвется. 

– Вон как, – Артем невольно глянул на Оксану, которая все еще не отлипла от своего Тарасика. – Эй, молодежь, а ну с глаз долой! Найдите какое-нибудь уютное место. Продолжай, – он кивнул Леснику. 

– Я Подкидыша не пустил. Доложил уже куда нужно. Приедет СБУшник, заберет их. 

Артем нахмурился, глянул на Лесника. 

– Познакомь нас. Где он сейчас? 

– Да, наверно, в блиндаже. 

 

В блиндаже сидел не только Подкидыш, зычный хохот был слышен издалека. 

– …И вот прибыл такой ботан в часть. Не то чтобы ничего не умел, научили его неплохо, еще и руки вроде из нужного места росли, но получалось у него, скажем так, не все. Вай-фай раскинуть на все ППД – запросто. Или с квадрокоптером поиграться, оружие там перебрать. То есть, понимали-то все, что здесь «что-то не так», но ведь это «что-то не так» еще надо озвучить. Одним словом, все было не так плохо, пока не послали этого товарища нарубить дров. Он сперва отнекивался, но сами понимаете… Одним словом, пацан тот умудрился сломать пилу. Тогда это еще никого не насторожило, но потом он поломал топор. Бензопилу ему в руки уже не дали, но и это не помогло: он и ее сломал. То есть она сама сломалась, пиджак просто рядом где-то бродил. Да и старая была пила, никудышная. Отдали ее, а волонтеры притащили новую. Я в этом не разбираюсь, но что-то очень крутое, канадское, кажется. Ох, и пилила она дрова… ребята чуть ли не в очередь становились, чтобы ее подержать. 

– Ага, не каждому хлопцу разрешат красить забор! Это надо еще заслужить! 

Голос принадлежал Игорьку, взводному снайперу, гику и анимешнику с позывным «Зеро». 

Воспользовавшись паузой, Лесник сел на нары, а Артем решил постоять в стороне и дослушать историю. 

– Точно. Так вот, это уже потом заметили, что тот ботан как раз в отпуске был. А только он вернулся – пила и сломалась. Да не просто так, а в руках капитана! 

– Ой, не заливай! – не выдержал Лесник. – Где капитан, а где дрова! 

– Капитаны, они разные бывают. Тот – голова. Отправил этого ботана в магазин за запчастями. И пила заработала! 

– Починили? 

– Да нет, фактически сама. Ровно до времени, пока тот по магазинам слонялся. Так и повелось – каждый раз, как посылали кого по дрова – выгоняли ботана за границу части. Беда у него была такая — с остальным он как-то справлялся, а бензопилу, вишь, не осилил. Вот такая вот байка! 

– Да это что! – присоединился Лесник. – Вон как Бугай в госпиталь загремел! 

– Как? 

Лесник смутился, глянул на снайпера. 

– Зеро, может, ты? 

Снайпер аккуратно подсоединил к зарядке планшет, на котором, как всегда, виднелись широкоглазые анимешные девочки, и только потом ответил: 

– Расскажу. Как-то заминировали мы лесополосу. Ту, дальнюю. Несерьезно заминировали, сигналками. А тут решили насту… В смысле, передвинуть линию окопов, но потом докумекали, что сигналки там лишние. Бугай тогда еще с нами служил, хотел просто пробежаться, но Артем велел ему все делать по науке. Ну как по науке – как получается. Он же саперные курсы проходил. Подходящих крючьев или кошек не было, так он привязал шнурок к граблям, откопал окопчик… Ну как окопчик, ямку вырыл. И начал забрасывать грабли вперед да и подтягивать к себе. И что думаешь? Последний раз как забросил, бабахнуло и какой-то осколок прилетел – и прямехонько в каску долбанул. 

– И что, отделался госпиталем? Пробило? 

– Да ничего не пробило, даже не заметил. Побросал он еще те грабли, положил сзади себя, и тут вспомнил, что по шлему ударило. Снял, покрутил, потрогал царапину, нашел осколок, напялил снова, да и пошел к позициям. А осколок немаленький такой оказался, скажу я вам. Там, наверно, не только наши сигналки были, но и что-то посерьезнее. 

– Ей-богу, ничего такого туда никто не ставил, – перекрестился Лесник. – Ударило Бугая сильно, могло и до смерти забить. Пронесло. 

– А в госпиталь как? Контузия? 

– Да нет. Он потом на свои грабли наступил и в нос получил, – закончил Зеро. 

– Как в нос? 

– А граблями, – все заржали над привычной шуткой. 

Решив, что лучшего момента для появления не будет, Артем, сложив ладони рупором, гаркнул что есть силы: 

– Взвод! Смирно! 

Вскочил только прикомандированный, Подкидыш, остальной взвод дружно заржал. 

– Командир вернулся! 

– Ура! 

– Гостинцы привез? 

– А ну тихо! Пацаны, погуляйте-ка, я с новенькими познакомлюсь. Что Бугай лечится — я в курсе, а что за малой с девушкой обнимается – интересно знать. Окликните минут через десять. 

– Так не поспеет молодежь за десять минут, – хмыкнул Лесник. 

– Тогда подержи им свечку! – отрезал Артем. – Ну ладно, пятнадцать, не больше. Все, ребята, идите, прогуляйтесь. 

Когда блиндаж опустел, Артем оседлал табурет и посмотрел на Подкидыша: 

– Рассказывай. 

– Что рассказывать? Прикомандирован, изучаю обстановку. День-два – да и уеду отсюда. 

– Два дня?.. Ладно. Просидишь их в блиндаже да и поедешь. Леснику вешай лапшу на уши, а мне не надо. Ты мне здесь не нужен, прикомандированный, соображаешь? Даже если зарабатываешь на удостоверение УБД, все равно не нужен. 

– Да не надо мне удостоверения, – скривился Подкидыш. – И про лычки не вспоминай, гоняй как рядового, если надо. Лесник твой суровый дядька, не даст соврать: все делал наравне с хлопцами. И дальше буду делать, пока не уеду. 

– Я. Хочу. Знать. 

– Ладно. ГУР я, свой. Ты бумажки заполнял? Не отвечай, знаю, что заполнял. А правды там много? Да нет, ни к чему я не веду. Генштабу ведь правда нужна. Систему менять долго. Ты не думай, я ни под кого не копаю. Просто смотрю, как на самом деле. Как одеты, как питаются, как аватарят. Чтоб в один прекрасный момент не оказалось, что все войско есть только на бумаге. 

– Вон как… – Артем потер подбородок. В объяснении Подкидыша была своя логика, но держать такого под рукой… – Лучше бы ты был Морозом, – в сердцах выдохнул лейтенант. 

– Кем я только не был, – ответил тот. – Подкидыш не хуже и не в первый раз. Слышь… командир? Там ребята сепаров притащили, я бы послушал. 

– Не принято. СБУ приедет, пусть разбирается. 

– СБУ – это хорошо, но они ж почти менты, сам понимаешь. Не факт, что чего-нибудь не перекрутят. Ну, поговори сам с ними, я со стороны послушаю. Артем батькович, поверь мне: под тебя не копаю! 

– Они почти менты, ты почти военный, – Артем посмотрел гуровцу в глаза: – Я подумаю. Еще что-то? 

– Ну и того… – гуровец словно смутился. – Там сегодня молодой должен быть на чатах, как твой Лесник говорит, так давай я снова вместо него отстою. 

– Опять? 

– Ну… я того, с лесником договаривался. Малой стремный. Нет, он старается, но словно под бедой ходит, несчастье притягивает. Лучше я покараулю, спокойней будет. Ну, или поставь кого-то из ребят… 

– Не наглей… 

Тут на улице громко бабахнуло. Оба вскочили. 

– Граната? Сигналка? 

На выходе из блиндажа их встретил Зеро. 

– Командир, там того… Тарасик на растяжку попал. 

– Как? 

– Ну, они с Оксанкой того… обнимались – и… в лесопосадке. 

Сердце Артема сжалось словно обручем, он вспомнил Оксанины зеленые глаза. 

– Ну? Сильно? 

– Да нет, живые, даже не раненые. Одежду посекло, юбку вообще на куски порвало. Ну и испуганные… 

Артем вытер пот и проигнорировал тихое «я же говорил» Подкидыша. 

 

Как правило, беспилотник – досадная неприятность, которую даже подбить нечем. Конечно, не те ударные беспилотники, что показывают в фантастических боевиках, а обычный квадрокоптер с запасом хода максимум на пару десятков километров. Зато он небольшой, а электродвигатели почти не выделяют тепла. Висит себе в небе такая звездочка, глаз видит, а достать – нечем. Разве что заглушить средствами радиоэлектронной борьбы, сбить с курса и перехватить управление. Пока в небе летали в основном купленные в китайских электронных магазинах самоделки – это было не слишком сложно, но было это уже совсем давно. Теперь же над “нулем” кружат по большей части изделия восточного «небрата». С защищенным каналом передачи данных, автопилотом на случай потери связи и мощной оптикой. А достаточно оснащенных средств радиоэлектронной борьбы у наших ребят пока слишком мало. 

Если очень-очень нужно, то можно снять с неба и эту машинку, однако стоимость серьезной зенитной ракеты намного выше цены такого беспилотника, и подобный обмен выгоден нападающему. В крайних случаях идут и на такое, но в периоды относительного затишья беспилотники летают над «нулем» практически беспрепятственно. 

Впрочем, в периоды затишья видеть в небе одновременно три штуки выпадает редко. 

– Как вьются, – прокомментировал Лесник, прикладывая шершавую, как кора дуба, ладонь к глазам. – Звезды и звезды. Знать, дождь будет. 

– Как бы не град, – отозвался Подкидыш. – Как там девушка? 

– Бедовая, хоть и дурная. Сидеть какое-то время не сможет, от «скорой» отмахнулась. Лежит в офицерском блиндаже, Малой возле нее. 

– Повезло. 

– Ага, точно. Ниточки только порвались, считай, – Лесник сплюнул. 

– Что еще? – Артем только что убедился, что Оксану устроили как нельзя лучше, и услышал только последнюю часть фразы. – Что порвалось? 

– А, фенечки, – пояснил Подкидыш и показал красную ленточку вокруг запястья. – Малой прямо таки «дитя цветов», увешан как елка. «На счастье», «на любовь», «от пули», «от мины»… такое. 

– А я говорю: не смейся! Вот гляди: одежду на Малом осколками посекло, ниточки все как посрезало, а ему хоть бы хны. Да и девушке повезло несказанно! Я и сам, скажу… 

– Что? – в голосе Артема звучало нескрываемое удивление. – Васильевич, ты старый гуцул, что, и вправду взялся носить хиповские фенечки? 

Лесник надулся. 

– Смейся не смейся, а помощь от них есть. Снайпер по мне не попал. И ниточка в тот же день порвалась. Потом, говорю, когда сепаров хватали – тот, третий, пистолет достал. Осечка. Зеро спроси, тот уже Богу душу должен был отдать. 

– И что, у него тоже… порвалась? – поинтересовался Подкидыш. 

– А кто его знает, – махнул рукой Лесник. – Наползались мы тогда хорошенько, может, где на кусте и осталась. А может, и помогла. Ты глянь, какие вензеля выписывают! 

– Кто? Что? – не понял лейтенант. 

– Беспилотник закрутился, – показал вверх Подкидыш. – Странно как-то. Словно по кругу летает. 

– Не нравится мне это, – подытожил Артем. – Фенечки свои носите, если очень хочется, но под одеждой. Слышь, Подкидыш, там скоро должны из СБУ приехать, пойдем, поспрашиваем пленных. Потому что это, – он показал на небо, – мне совсем не нравится. А они, может, и знают что-то. Только говорить буду я, понятно? 

– Так точно! 

– Подожди, командир. Возьми и себе нитку, – Лесник попытался снять с руки одну из плетеных ленточек. Та не поддавалась. 

– Оставь, Васильевич. 

– Командир, ты хоть у Малого возьми. Тебе того, дубовую нужно. Дуб силу дает. И вяз. И чтобы рябина… Да не, я сам принесу. Обожди. 

Артем только махнул рукой, когда Лесник повесил ему на шею какую-то причудливую штуковину. 

– Это все? 

– Ну да. Доски уже в блиндаже, хорошие такие, липовые. Знаешь, от чего липа помогает? 

– Ха-ха, – хохотнул Артем, вспомнив что-то из гражданской жизни. – Липа – это когда осину продают как дуб. 

– Ну тебя, командир, – беззлобно сплюнул Лесник и тут же мечтательно прищурился. – Липа защитит от беды. Еще бы маку посеять вокруг… никакая беда не подойдет. 

– Маку не надо, обойдемся липой, – отрезал Артем. – Пошли уже. 

 

В яме сидело трое. Первый, с забинтованной ногой, устроился под плетенкой. В углу дремал рыжий паренек лет двадцати с огромным синяком под глазом. Артем посмотрел на Лесника, тот только ощерился и пожал плечами. Третий, со шрамом на челюсти, сплел ноги по-турецки и спокойно взирал на прибывших. 

– Т-а-а-а-к, – Артем присел на корточки у края ямы и заглянул внутрь, – кто у нас тут? Давай рыжего сюда. 

– В сарай? – поинтересовался Подкидыш. 

– Ага, туда. 

Лесник снова оскалился. Почему, Артем понял, когда заметил окровавленную колоду. 

– Ну ты… – прошипел он Леснику. 

– А что? Курица на ужин, – тихо, почти неслышно ответил тот. 

– Можно я? – спросил Подкидыш и, дождавшись кивка, подошел к пленнику. 

– Як си пишешь? Метрику маешь? 

Лесник сдавленно хрюкнул. 

– Что? – не понял рыжий. 

– Шнурок руки не давит? – серьезно гнул дальше гуровец. – Васильевич, глухо дело, он по-нашему не понимает. 

– Может, москаль? – присоединился к игре Лесник, который тоже любил приколы с Фейсбука. – Ты, слушай сюда. Як си пишешь? Утямив? 

– Я ни панимаю, – в голосе пленного прорезалась паника, он скосил глаза на окровавленную колоду. 

– Имя, фамилия, отчество, ферштейн? 

– Иван я, Иванов. 

– О, хорошо, – Лесник отошел. – Шпрехает по-нашему. Давай ты. 

– Метрику маш? Паспорт. П-а-ш-п-о-р-т. Ферштейн? 

– Толька ваенный билет вы забрали… оохх! 

– Подкидыш, давай ты, я за себя не ручаюсь – набычился Лесник. – Командир. Давай пройдемся. Пусть поболтают. 

Подкидыш хищно усмехнулся. 

 

Когда пленный снова оказался в яме, Артем задумчиво посмотрел на прикомандированного. 

– Что? – не понял тот. 

– Ты перегнул, – отрезал лейтенант. – Даже я тебе поверил. 

– Спецкурс, – невозмутимо ответил тот. – Психология. 

– Ага, а в ухо ты ему дал чисто психологически? 

– Для профилактики, чтобы подумать не успел. Извини, командир, того кадра надо было колоть, пока горячий. А то выдал бы себя за ипотечного контрактника, да и обменяли бы его. Думаешь, эсбеушники стали бы так рыть? 

– Я не об этом. И теперь обменяют. Хоть на больше ребят, но ведь… Надо же, «у нас в руках целый палковник ГРУ». Бомжеватый такой. Кто бы мог поверить! 

– Такой бред просто не придумаешь, лейтенант. Прости, я тебе другое скажу. Лейтенант, этот рыжий – он напуган до чертиков, при этом своих боится едва ли не больше, чем нас. Слышал, как требовал скорей доставить в тыл? Мол, владеет ценной информацией. 

– Ага, все они так говорят, – Артем сплюнул. – А там все порешают, и квиты. 

– Прости, командир, сдается мне, что этот чувак боится по-настоящему. Я еще вот что тебе скажу: ты видел, сколько беспилотников? Судя по тому, что мне шепнули хлопцы из радиоперехвата – там даже специальный какой-то висит. С такими камерами, что лица рассмотрят, если надо будет. А что, если того «палковника» ищут? 

– Идиотизм. 

– Может, и так. Ну, что дальше? 

– Суп куриный должен быть готов, пошли? 

– Пошли. Обед. 

 

После обеда оказалось, что заняться особо нечем. Усевшись возле дров, Артем почему-то подумал, что линия фронта, «нуль», выглядит совсем не так, как большинство людей представляет себе из фильмов. Это не бесконечные линии окопов и беспрерывная канонада. Это в основном скука, которая перемежается еженощной «работой» вражеской арты и одиночными выстрелами снайперов. Это вкрапления ВОПов, взводных опорных пунктов, которые в случае чего должны принять на себя первый удар врага или, наоборот, послужить стартовой точкой наступления, которое сдвинет «нуль» еще на несколько сотен метров в этот раз и вплоть до государственной границы – когда-то. И это ежедневная жизнь, к которой люди привыкают. Люди вообще привыкают ко всему. 

А сейчас даже деться некуда. В офицерский блиндаж не зайти, там волонтерка лежит. Ее кавалер тоже возле нее сидит, командира не пускает, потому что «Оксанка переодевается, а ноут я вам вынесу». Сигареты отсырели. В буржуйке завелись мыши. «Ну а что, – прокомментировал Лесник, – до зимы еще далеко, кто в ту буржуйку смотрит?» Взводный кот набрал килограмма три и отказался их ловить. Час назад вражий беспилотник, тот, что кружил, рухнул прямо на «шишарик» и повредил боковую фару! Его аккуратно сняли и приготовили для отправки в тыл. 

Эсбэушники так и не приехали, вряд ли и приедут сегодня. Зато добралась передвижная баня. Только поломанная. Если удастся ее починить, то счастье обеспечено! 

 

Когда прилетела первая ракета, Артем еще успел оглянуться, успел убедиться, что все бегут в нужном направлении. Когда землю сотрясли очередные взрывы, он уже нырнул в темный вход блиндажа – и тут земля встала на дыбы, швырнула его в темную глубину беспамятства. 

А может, просто погас свет. 

– Эй, командир, подъем. Эй! Алло, ты меня слышишь? 

На лицо полилась вода, где-то далеко вынырнул огонек. 

– Что? 

– Свои, спокойно. Это я, Подкидыш. Хороший блиндаж твои ребята выкопали. Только вход завалило. 

Голос гуровца срывался на высокие нотки. 

– Что? 

– Лежи, не вставай. Нам некуда спешить. Слышишь, как лупят? 

Артем прислушался к дрожанию земли, в ушах все еще звенело. Он заставил себя сосредоточиться на Подкидыше. Тот перетягивал жгутом окровавленную руку. 

– Сильно зацепило? 

– Кровит что-то. Не знаю. Как долбят, падлюки, я даже не помню такого. Лежи, командир, лежи, нас нехило засыпало, если что – с той стороны откопают. Беда, попали прямо в блиндаж, возле входа. Веришь в такое? Молчи, снова в госпиталь попадешь, там уже соскучились. Разве нет? Короче, командир, слушай сюда. Мне что-то рука не нравится, мало ли… У тебя во взводе потерь не было, я верю, что и дальше не будет, ты выплывешь. А вот я – не факт. Поэтому слушай, что я скажу, если что – передашь моему командованию. Тебя найдут, не переживай. 

– Ты не из ГУРа? 

– Почему, из ГУРа. Есть такой отдел… хотя, на самом деле нет такого отдела, я прикомандирован то туда, то сюда. Официально, кстати, сейчас контужен, на реабилитации. А потом вернусь – окажется, что паспорт потеряли. Короче, если я выплыву – забудь все услышанное, ты меня не найдешь и не узнаешь. А если нет… Погодь, дай покумекаю, как это все рассказать. Короче, тут дело в везении. Ты слышал рассказы ребят? Знаешь, все еще интереснее. Мой отдел заметил, что везение–невезение тут особенно хорошо сконцентрированы. Твои ребята жалуются? Забей, с той стороны вообще дурдом творится. Взрываются, упиваются, разбиваются. Майор один подавился спагетти. Насмерть. Беспилотники падают, техника отказывает. И, что интересно, это происходит совсем не где-нибудь. 

Подкидыш ненадолго замолчал, потом продолжил: 

– Если построить карту со случаями, где и что – твой взвод как раз в эпицентре окажется. Веришь? Раньше было иначе, теперь, с недавних пор – именно так. Очень четко видно, есть шанс разобраться. 

– Да что ты такое… 

– Слушай, просто слушай, переспросишь потом. Пленные сепары – мои, так сказать, коллеги с той стороны. По некоторым намекам уловил. Эй, Артем, держись. Держишься? О, еще один пакет прилетел. Короче, судя по всему – это Малой. Он носитель невезения. Правда, асимметричного, нам – меньше, им – больше. Вот по его душу я сюда и приехал. 

– Рассказать-то что надо? 

– Малого надо доставить в мой отдел. Не переживай, никаких нечеловеческих экспериментов ставить не будут, просто… есть опыт работы с такими вещами. Так будет лучше всем, просто поверь. Ох, голова. 

Землю еще раз тряхнуло, перекрытие затрещало. 

– Подкидыш… – нашел силы спросить Артем. – Ты правду говоришь? 

– Верь мне – ответил гуровец. – И перескажи все. Я три месяца твоего Малого искал, его надо отсюда забрать. 

– Чего же так долго? 

– А ты не знаешь, как отчеты пишутся? И сколько всего пропадает, разбивается, случается? Сколько стоит отделить настоящее от надуманного? Три месяца – это мне еще повезло. Ох и кровит… Затихло, вроде? 

– Затихло. Встать можешь? Пора откапываться. 

– Давай. Только пользы от меня… 

– Сиди уже, человек в черном. Где-то тут была лопата… 

 

Как потом оказалось, огневой налет длился меньше тридцати минут. Еще через полчаса Артема и Подкидыша откопали и вытащили почти невредимыми. Точнее, почти невредимым оказался Артем, Подкидыш обошелся небольшой контузией. Во всяком случае, так сказали медики, которые его забирали. Больше всего, вопреки теориям гуровца, пострадал Малой. Впрочем, медики обещали поставить его на ноги не позже чем через месяц. 

Дальше все закрутилось как всегда: смена позиции, новые блиндажи, новые окопы, новые позиции. Об Оксане Артем вспомнил почти случайно: когда все-таки добрался до отремонтированной бани – снял с шеи ту разноцветную ленточку, которую ему нацепил тогда Лесник. Даже не снял – сорвал, несчастная фенечка держалась на какой-то последней ниточке. 

И только тогда лейтенант с ужасом понял, что просто не помнит, куда подевалась бедовая девица. Он бросился к «шишарику», кляня свою забывчивость: не могли же они оставить ее на старой позиции, присыпанной землей? Нет, точно не могли! Или могли? 

– Командир, ты куда? – конечно, Лесник, как всегда, успевал всюду. 

– Оксана… 

– Обожди, командир. Поди-ка сюда, послушай. Девушку ту я голой видел. 

– Васильевич, ты… 

– Да цыц, слушай. Как пакет полетел, она аж побледнела. Ту старую вербу помнишь? Вот в нее и прилетело. Потом как рванулась туда, я гляжу – а она голая пляшет, между взрывов. А те как цветки – вянут. Карандаш как будто падает, а взрывается – будто и не взрывается. И то – через раз. И верба – словно горит. Ей-богу, командир, крестился как в церкви. Потом вроде стихло, а она на меня глазищи таращит. «Иди, – говорит, – оставь меня». И к дереву идет. А оно расколото, словно пополам раскрыто. И зашла туда. 

– А ты? 

– Послушался, побежал. А ты бы разве не послушался? Вот те крест, командир, не посмел не послушать. 

– Болван! Мало ли что привиделось! Идиот! Поехали! 

– Командир… Прости. Страшусь я. 

– Не хочешь – можешь не ехать. 

– Погоди, командир. С тобою хоть… давай. 

Гнать вдоль «нуля» в темноте – не лучшая идея. Но что-то их уберегло. Может, слепое везение, а, может, и последняя ниточка на ленточке–обереге. 

Только на старой, перепаханной взрывами позиции уже не нашли ни девушки, ни дерева.