Силивра Игорь

Дилема узника

Спираль ДНК на экране медленно вращалась во всей своей идеальной красоте. Рядом с ней располагались многочисленные окошки с параметрами; компьютер, руководствуясь изощрённой программой, время от времени подсвечивал те или иные участки ДНК, сопровождая их оценкой характеристик отцовской половины генома. Когда комментарии были исчерпаны, спираль уменьшилась и задвинулась в угол, теперь центр экрана занимала зигота, которая сразу же превратилась в зародыш. Еще через минуту младенец распахнул ярко-голубые глаза и даже попытался улыбнуться…

Сигнал коммуникатора неприятно ударил по нервам. Девушка раздражённо, как кошка, фыркнула, и неохотно ответила.

– Слушаю.

– Давно не виделись, Нацка. Заглянула бы…

– Не на службе!

– Опять разглядываешь изображение детёныша?

– Развлекаюсь, как умею, – отрезала девушка.

Человек на экране посерьёзнел.

– Поднимись ко мне, немедленно.

– С чего бы это? У меня отпуск.

– Нацка, я знаю твой характер. И я его учёл, прежде чем приказывать тебе подняться ко мне. Бегом! Жду.

Директор отрубил связь и на экране вновь играл ручками её виртуальный малыш. Полюбовавшись детскими глазками, Нацка выключила компьютер и неохотно поплелась к выходу. Арей действительно не стал бы её беспокоить по пустякам. А космик и в отпуске остаётся космиком – старшим, куда пошлют. И случаев, чтобы начальство выдёргивало из отпуска просто так, по прихоти, пока не замечалось.

Большинство жителей Хаумеа-три, как и других хабитатов родного Нацкиного кластера, не любили пользоваться скоростным лифтом: сила Кориолиса превращала поездку в неприятное испытание для вестибулярного аппарата. Но к Нацке это не относилось. Пренебрежительно улыбнувшись, она даже не взялась за поручни, только немного согнула ноги в коленях, когда ускорение вдавило её в пол, а потом толкнуло к стенке.

 

***

 

Кабинет Арея не изменился со времени их последней встречи: тот же большой стол с вмонтированным экраном, ряды роскошных кресел и мягкий свет.

– Ты добиралась дольше обычного, – сварливо заметил директора хабитата.

– Лифт застрял, – пошутила Нацка. – Что нужно?

Голос директора стал жёстким.

– Сейчас я представляю совет директоров кластера. Имей это в виду. Ты лучший космик, поэтому первое предложение – тебе.

– Дай угадаю, – девушка удобно устроилась в кресле. – Что-то где-то горит, а тушить кроме меня некому, да? Не интересует!

– Даже не узнаешь в чём дело?

– Нет. Я семь месяцев терпела пролежни в гибернаторе, и не пойду на трассу ни за какие коврижки.

– Тогда поговорим о “коврижках”. Их две. Совет директоров выделяет две детские квоты. Обе твои, если согласишься. Я знаю, как ты часами моделируешь своего ребёнка, и как отмечаешь дни своей очереди. И в космики пошла ради потомства. Нет? А теперь представь, что у твоего малыша будет братик или сестричка…

Предложение оказалось не просто уникальным, о таком даже мечтать просто неприлично.

– Нет! Нет, нет и нет! – голос Нацки неожиданно сел. – Куда ж это вы надумали меня заслать? В Аномалию, что ли?

– Это тебя остановит?

– Зачем покойнице квоты? – в её голосе послышались нотки сожаления. – Я детей воспитать хочу.

– Хорошо. А если не в Аномалию? – голос Арея стал неожиданно вкрадчивым и тихим. – Я же не требую принимать решение немедленно, дай мне минуту, выслушай, и подумай. Возможность двух детских квот стоит минуты твоего отпуска?

Нацка согласно кивнула.

– Тогда смотри.

На экране возникла хорошо знакомая схема Ойкумены. Кроваво-красная Седна, бинарная система Плутона… Эрида, Орк… Нацка окинула взглядом остальную населённую мелочь с золотой паутиной космических трасс – всё, как всегда, ничего необычного.

– Смотри внимательно, – масштаб изменился, компьютер подсветил красным незнакомую точку. – Этот объект недавно выполнил гравитационный манёвр в поле Нептуна, после чего дважды скорректировал курс и с тех пор движется по баллистике.

– Э? – это всё, что могла ответить космик на такое сообщение.

– У меня была такая же реакция. Это не ошибка, аналитики перепроверили не один раз. Объект действительно вынырнул из Аномалии и действительно ведёт себя как искусственный. Твоим заданием будет добраться до него, взять на буксир и притащить мне для исследований. Как видишь, сейчас он уже довольно далеко за орбитой Нептуна, поэтому в Аномалию лезть не придётся.

Нацка поднялась с кресла и присмотрелась к схеме Ойкумены.

– Ну?

– Что «ну»?

– Что не так? Объект достаточно далеко от трасс, но особых проблем не вижу. Трасса на Квавар, затем переход своим ходом до трассы на Орк. Там набрать реактивной массы и по баллистике к объекту. В чём подвох?

– В том, что это нужно сделать быстрее конкурентов.

– Даже так? А как же сотрудничество человечества? Так или иначе, но все будут пользоваться результатами исследований. Какая разница, кому эта штука достанется?

Директор помолчал, потом набрал команду на терминале.

– Я отключил запись, – пояснил Арей. – И то, что я сейчас скажу – тайна. Между кластерами Ойкумены нарастают противоречия. Если честно, то человечество держится вместе только потому, что нам нечего делить. Новых изобретений не было очень давно, среди учёных даже бытует мнение, что мы добрались до границы знаний, доступных человеку. И тут…

– … И тут этот объект. Яблоко раздора.

– Не мне тебе напоминать, что ни один зонд или космолёт не вернулись с Аномалии, которая накрыла Солнечную систему до орбиты Нептуна. Мы выжили, но до сих пор не знаем, что с нами произошло. К звёздам человечество так и не добралось, но и на родину вернуться не сумело. Мы словно застыли между «там» и «здесь». Возможно, этот случай, этот объект – это шанс что-то изменить. Это уникальный артефакт в мире, где ничего уникального нет или его очень мало. Я бы мог тебе рассказывать обо всех преимуществах, которые получит кластер Хаумеа, если артефакт будет изучаться не где-нибудь, а здесь, но для тебя важнее два места в квоте будущего поколения, не так ли? Артефакт обязательно должен оказаться у нас! И сделать это может только лучший космик. А кто у нас числится в лучших?

Нацка из скромности несколько секунд делала вид, что раздумывает, потом кивнула.

– Вот и договорились. Теперь по существу. Наилучшее положение у Седны – они хоть и далеко, их трасса ближайшая. Расчётный отдел утверждает, что они вот-вот заметят объект и отреагируют адекватно. В худшем состоянии Эрида – если лететь вдоль трасс, то им придётся преодолеть три четверти периметра квадрата. Зато они первыми обнаружили объект и успели настроить ускорители на новую, высокоэнергетическую трассу. Они уже летят.

– Но…

– Они рискуют сжечь и ускорители, и корабль, но не объект. И, должен признать, имеют хорошие шансы. Плутон и Харон, как всегда, не могут договориться, поэтому выслали два корабля. Может, и обгонят Эриду, а, может, и нет. Теперь посмотрим, что можем мы.

Изображение повернулось на небольшой угол и укрупнило масштаб.

– Вычислительный центр, – продолжил Арей, – предлагает такой маршрут…

Несколько золотых прядей схемы окрасились зелёным.

– Первый зелёный участок идёшь на двойном ускорении, должна выдержать. Затем нормальным ходом вот сюда, и тройное ускорение. В конце трассы – баллистический полёт, наберёшь реактивной массы и сманеврируешь. Далее снова баллистика до этой точки и начало торможения.

– Трудно, – космик поморщилась: тройная тяжесть, которую предстояло терпеть несколько недель полёта, будто уже сейчас надавила на рёбра.

– Так ты можешь опередить эридцев на сутки.

Нацка присмотрелась к схеме.

– Мало. Вот здесь и здесь можно увеличить ускорение. А вот тут тормозить всей силой.

– А потом? Мы рассматривали и этот вариант: захватить объект и воспользоваться трассой эридцев, однако это… – директор замолчал, подбирая слово, – неэтично.

– К тому же опасно, можно сгореть, – по-своему поняла его мысль космик. – Рисковать обратной дорогой, значит, рисковать объектом… Может, мне навстречу пошлёте грузовик с реактивной массой? – вместе поползём к трассе.

– Остроумно, – признал Арей. – Могу ещё упростить: грузовик пойдёт твоим маршрутом, но по старому плану. А ты жди его на своей орбите.

Девушка отрицательно мотнула головой.

– Нет, ждать не буду. Я ценю ваше человеколюбие, но не верю в гуманность конкурентов. Когда они прилетят, я должна быть от этой точки как можно дальше. И всё-таки, директор, что важнее: притащить эту штуковину или не допустить, чтобы её получили конкуренты?

Арей нахмурился.

– И думать забудь. Эта, как ты говоришь, «штуковина» – слишком уникальный шанс, чтобы ею рисковать. Вопрос: «если не мы, то никто» вообще не стоит, поняла?

– Поняла, не дура. А вы гарантируете, что другие тоже так считают?

Директор не ответил, однако Нацка не очень-то рассчитывала на ответ.

 

***

 

Большинство жителей хабитата ставит знак равенства между словами «пилот» и «космик», полагая правдивыми яркие и героические образы героев кинофильмов. Конечно, они ошибаются: в космосе нет места ни быстрой реакции, ни сильным рукам на штурвале, ни молниеносным реакциям.

По большому счёту людям в космосе вообще делать нечего, но ещё ни один искусственный интеллект не смог заменить человека при необходимости делать неоднозначный выбор. И вот те, кто выбрал профессию космика, неделями и месяцами спят в гибернационных ваннах, мчась через безграничную пустоту, чтобы при необходимости проснуться и сделать то, от чего машинный интеллект теряет структурную целостность. А если человеческим языком – сходит с ума.

Всё остальное делают умные машины.

Космолёт – крохотная скорлупа, увенчанная величественной короной магнитных полей, которые затягивают материю в ненасытную утробу термоядерного реактора, чтобы выплюнуть её адским пламенем из дюз. Во Вселенной слишком мало материи для того, чтобы её хватило этому огненном демону, если только он не мчится с субсветовой скоростью, пожирая расстояние и сжимая время. Человек коснулся невероятной силы, но так и не сумел её с толком приспособить. Инструмент, разработанный для межзвёздных перелётов, оказался малопригодным для путешествий в нынешней Ойкумене – поясом Койпера и Оортовым облаком.

Но люди схитрили – и между кластерами хабитатов О’Нила протянулись космические трассы – потоки материи достаточной плотности, чтобы питать термоядерных демонов в двигателях космических кораблей. И зажглись огни, и полетели по новым орбитам кометы, и отдельные поселения почувствовали себя частью целого – в те редкие мгновения, когда им это было нужно.

«Космики – бездельники, – думала Нацка, в очередной раз втягивая невероятно густой воздух. – Уже более трёх недель я или наращиваю мышцы в двойном и тройном тяготении, или зависаю в невесомости. Мой корабль дотла выжег полторы трассы, сжёг энергии как раз на аппетиты небольшого кластера – а я не делаю ничего!»

Корабельный компьютер вывел пилота из гибернации на финальной стадии трассы – так что Нацка в полной мере вкусила и тройное ускорение, и манёвры. Сил, казалось, хватало только на дыхание и обрывочные мысли.

Закончилось всё внезапно: космолёт, вместо того чтобы порадовать невесомостью, переходя на баллистическую кривую, вдруг задёргался, маневрируя и сжигая остатки топлива. А потом замер.

«А вот это не по плану, – решила Нацка. – Совсем не по плану. Невероятно…»

Именно это и подтвердил корабельный компьютер секундой спустя, предложив взять управление на себя или снять печать с ограничителя и запустить процесс интеллектуальной акселерации. Среди космиков ходили легенды о продвинутых искинах, нарочно устраивающих ситуации, в которых люди были вынуждены позволить им бесконтрольно развиваться. Одна из этих легенд рассказывала о компьютере, который развился настолько далеко и успешно, что перед тем, как окончательно сойти с ума превратил в Аномалию Солнечную Систему вплоть до орбиты Нептуна. Конечно, этого никто и никогда не мог проверить, но пилоты срывали печати с модуля самосовершенствования крайне неохотно и только в критических ситуациях, когда последней надеждой был тот бесконечно малый проблеск гениальности перед безумием компьютера.

Приняв управление, Нацка бегло просмотрела данные о состоянии корабля и только потом поинтересовалась положением артефакта и вообще окружением.

В ближайшем окружении наблюдался не один объект, а два: эридцы всё-таки умудрились прибыть почти одновременно с ней, их корабль висел в пределах оптической видимости, что в масштабах космоса означало «вплотную».

Изучив бортовой журнал, Нацка невесело рассмеялась – компьютеры кораблей в последние несколько суток устроили настоящие гонки, исчерпав все ресурсы. Точнее, её компьютер исчерпал почти весь ресурс её корабля, но, поскольку гонку выиграли оба, логично предположить, что у эридца дела обстояли не лучше.

В результате оба вынуждены решать неразрешимую дилемму на финише: один приз и два претендента. У каждого два варианта действия: попробовать договориться или добиваться своего силой. Если оба договариваются, то каждый получает только часть приза, но если кто-то нападает первым, пока второй надеется на мир, то агрессор получает всё. Если же агрессоры оба, то обломки победителя получают обломки приза. Логика требует напасть первому: в этом случае вероятность выжить и получить желаемое выше, чем ждать разумной осторожности противника.

Дилемма в том, что рациональные действия каждого участника приводят к катастрофе. А уровень самостоятельности искусственного интеллекта кораблей не позволяет им рассматривать ситуацию в контексте выигрыша группы, когда все живы и счастливы. К счастью, машинного интеллекта хватило для признания собственной некомпетентности до начала взаимного уничтожения.

Это только на первый взгляд космолёты безоружны. Зачем меч, если орало режет скалы? Если двигатель выплевывает плазму с релятивистской скоростью – то кораблю не нужна специальная пушка: его магнитное поле способно разрывать диполи инертной материи, никакая броня не поможет. И горе тому, кто окажется на линии движения космолёта: впереди или сзади…

Нацка потёрла лицо внезапно вспотевшими ладонями. Всё просто: достаточно поверить в добрые намерения другого пилота и передать объект человечеству, а не «своим». Но… детские квоты – это если она отбуксирует объект к своему кластеру, а не поможет в транспортировке груза конкурентам. Но ведь объект всё равно придётся куда-то буксировать. К Эриде или к Хаумеа? А вдруг здесь появится кто-то третий? А потом четвёртый? И у них будет своё решение проблемы… Через минуту раздумий Нацка набрала первое сообщение и отправила его конкуренту.

 

***

 

Арей наматывал круги по кабинету, время от времени останавливаясь, чтобы отменить очередной вызов. Нацка сидела, закинув ногу на ногу, и с интересом наблюдала за директором.

– Зачем ты это сделала?

– Странный вопрос. Я выполнила приказ. Объект доставлен. Не понимаю, чем вы недовольны.

– В приказе ничего не сказано о кораблях Эриды, Седны, Макемаке и прочих. Ты привела за собой всех!

– Всё верно: ни слова о кораблях конкурентов. Что не запрещено, то разрешено. Значит, приказ выполнен. Все живы, объект цел и объект на нашей исследовательской базе. Разве были ещё какие-то условия?

– Но как? Как, чёрт подери, ты это провернула?

– Я присылала рапорты…

– Сама их читай. В одном рапорте сообщается, что через мгновение вы с эридцем разнесёте друг друга на атомы, а в следующем, что он плетётся за тобой, как на гравитационном поводке. Директоры кластера, кстати, это ещё нормально восприняли, но когда к вашему строю начали присоединяться другие… как ты это сделала?

Нацка вздохнула.

– Я им сказала, что сорвала ограничивающие печати с режима самосовершенствования.

Директор замер.

– Что? Что ты им сказала?

– Я притворялась компьютером, который притворяется человеком. Эридец решил, что космолетом управляет машина, а не космик. Причём, машина с запущенной программой интеллектуальной акселерации. Он испугался невменяемости компьютера, который готов уничтожить артефакт по принципу: «или по-моему, или никак».

– Подожди… так ты им угрожала?

– Нет, не угрожала. Интересы человечества здесь весомее, чем мои, я действительно не собиралась ничего делать, просто говорила. Но эридец полагал, что с ним говорит сумасшедшая, готовая на крайние меры, машина.

– Значит… – Арей плюхнулся в кресло. – Значит, ты убедила эридца, что твой корабельный мозг гениальный и немного чокнутый?

– Он сам себя в этом убедил, директор, – вздохнула Нацка. – Я только помогла ему. А дальше всё было просто – полубезумная, как он считал, машина не будет руководствоваться логикой командной выгоды, и запросто уничтожит артефакт, вместе со всеми кораблями. Эридец был вынужден уступить. После моего первого сообщения у него просто не было выбора.

Директор долго молчал, разглядывая Нацку. И только спустя минуту, сказал:

– Разумеется, я прочту в рапорте, какие глупости ты им говорила, и верю, что ты смогла их убедить в том, что ты машина. Но почему они поверили в твоё безумие?

– Директор, – Нацка развела руками. – Разве вы не знали, что каждый космик немного псих? Невозможно половину жизни провести в пустоте и остаться в здравом уме. Они не в моё безумие поверили, а просто знают о своём. Кстати, о “своём”: когда я получу, то что мне причитается?

– Последний вопрос. Что было в первом сообщении?

– Я его спросила «будем ломаться или сразу обесточимся»? И уж поверьте, у эридца не было сомнений, кто автор этого вопроса. Он не заглянул в моё безумство, он увидел отражение своего. – Продолжила девушка. – А компьютеры… Иногда, мне кажется, что они это понимают еще быстрее, но, в отличие от нас, не в состоянии это принять. Ну, я пошла? У меня отпуск. Нет, кажется, два отпуска.

Директор только покачал головой. То ли соглашаясь с требованиями Нацки, то ли сочувствуя её конкурентам…